Накупили они всего, что им было нужно. И решили сфотографироваться. На память. И правильно в общем сделали, потому что фотографию эту бережно хранят их потомки уже более ста лет.
В самом центре уездного города на Покровском проспекте (сейчас улица Малышева) стоял дом купца Бурдакова. Может быть, и сейчас стоит. В этом-то доме и была "Киевская фотография С.К. Равенского". Почему Киевская? А кто ж её сейчас знает, через сто с лишним лет. Наверное, фотограф жил раньше в Киеве, потом переехал в Екатеринбург. А слово "Киевская" служило фотографу своеобразной рекламой.
Это было достаточно дорогое фотоателье. Раньше наши дамы фотографировались уже в Екатеринбурге. Но у фотографа попроще. И одеты они были тоже попроще. В обычной старообрядческой одежде. А в этот визит и одеться решили по-городскому.
Хозяин встретил их, посадил на фоне величественного задника с колоннами пальмами и цветами, нарисованного на холсте. Дал одной из них в руки букет, другой книгу, чтоб вышло красивее и солиднее. И скрылся под синим сатиновым покрывалом. Из-под покрывала торчал лишь объектив, тренога аппарата и щёгольские брюки маэстро в мелкую полоску. Ну и само собой, начищенные до блеска штиблеты. Говорил ли он, что сейчас вылетит птичка? Вряд ли. В этих птичек люди уже не верили.
Через некоторое время фотографию проявили, напечатали и наклеили на картонную основу для прочности. В те годы фотография была ценностью. Это потом стали печатать просто на тонкой фотобумаге. А в те годы было положено клеить на картонку. Вот и клеили. Представляю, как они ждали, когда придёт в Рудянку по почте бандероль с фотографией. Как переживали. Хорошо ли они вышли? Красиво ли?
Так и осталась у нас эта фотография. Сначала её всю свою жизнь хранила у себя моя бабушка. А когда бабушка умерла, фотография перешла к моей маме. Та женщина, которая сидит - это моя прабабушка Домника Коновалова мать моей бабушки, а ту, которая стоит, я не знаю.
Бабушка моя Зоя Васильевна очень плохо помнила свою мать. Потому что, когда Зое было лет семь или восемь ( это был 1927-й или 28-й год) мать арестовали и сослали в какие-то северные края. Не жаловала Советская власть старообрядцев. Не хотели эти люди отказываться от своей веры и принимать всем сердцем научный атеизм. И не вынесла долгого пути на Север прабабушка моя Домника. Умерла она в дороге. И похоронили её на берегу какой-то неведомой нам сибирской реки. Бабушка даже не знала, какой именно.
Фотография одно время висела на гвозде, сверху есть от него дырка, но потом её убрали подальше от посторонних глаз. Спрятали, как прятали всё, что напоминало о прежней жизни, "несоциалистической". Как прятали иконы и книги.
А вот оборотная сторона фото. Красивая литография, сделанная в Варшаве. Так и написано "Лит. Г. Кон. Варшава". Равенский заказывал картонки художнику-еврею из Варшавы. Кон - довольно распространённая еврейская фамилия. А тот печатал их с загадочного для нас, современных людей, литографского камня. Потом картонки с литографией долго ехали на Урал. А здесь на них наклеивали вот такие парадные портретики.
Наверное на самом почётном месте в ателье Равенского висел в рамочке тот самый похвальный отзыв, которого его фотографии удостоились на самой крупной в России Нижегородской ярмарке. А ещё написано, что негативы сохраняются. Вдруг они и до нашего времени лежат в безвестности в запаснике какого-нибудь музея?
Ещё посты с меткой "Нейво-Рудянка".
Кусочек шлака.
Христорождественский храм в Нейво-Рудянке.
На развалинах советской культуры.
Journal information