Управление промышленных предприятий относилось к "стройке" и включало в себя цеха по производству бетонных изделий, арматуры, керамзита, дробилку, производство по распилу и обработке мрамора и гранита, кучу всяких складов и подсобных производств. А ещё столовую и тот самый административный корпус. А может быть, и ещё что-то, чего я сейчас не могу припомнить.
Сегодня нас собралась достаточно внушительная компания. Вот. Это мы. Нас много и никакой зубастый пёс нам не страшен. Страшен нам лишь какой-нибудь ретивый сторож, который не знает, что блогеры - люди безобидные и вряд ли придут с болгаркой, чтоб отпилить и сдать какую-нибудь металлическую железяку.
Раньше по этой дороге ходил в УПП бесплатный автобус. Была такая причуда у руководства - возить рабочих бесплатно. Вернее даже два было автобусных маршрута - десятый и пятнадцатый. Сейчас дорогу завалили какими-то бетонными обломками, поставили ворота, которые кстати давно уже сломаны. А залежи стекловаты, которые видны на снимке, напоминают нам о трубе. Вот об этой. Труба шла где-то здесь и упиралась в городскую Водогрейную котельную.Трубу распилили на металл, а стекловату бросили здесь, нам под ноги.
Перелезли мы через небольшую кучку обломков и пошли дальше. Бетонная грязь - самая грязная на свете, скользкая и противная. За годы заброса её тут скопилось достаточно. Женя сказала, что эти потёки жидкой и уже застывшей светлой бетонной грязи напоминают ей Памуккале. Она недавно вернулась из Турции.
Дороги, по которым все здесь ездят, вероятно ведут на какие-нибудь транспортные проходные. Ходить тут никто особо не запрещает, ограничен только въезд транспорта. Это сделано, чтобы остатки "прежней роскоши" никто не распилил и не увёз.
А это бывшая предзаводская площадь. Именно сюда приходил автобус. Здесь он разворачивался. Здесь стояли рабочие и нетерпеливо курили, думая, да когда же он там приедет наконец и увезёт нас домой. Работа была организована в две, а иногда даже и в три смены. Так что автобус ходил и днём, и ночью.
Тут стояла будка автобусной остановки и были социалистические плакаты типа: "Выполним, перевыполним, обещаем". Остановку давно уже распилили, а от плакатов остались металлические конструкции. Если приглядеться, то в глубине снимка можно их заметить.
Эти развалины напоминают мне юность. Я ведь работал здесь. Было это году в девяносто втором, девяносто третьем. Хотел найти и выложить единственную фотку, сохранившуюся у меня с тех времён. Где я, молодой и чумазый, в чёрной спецовке стою, облокотившись на верстак и улыбаюсь. Сколько ни рылся - не нашёл.
Помню, пришёл я сюда после того, как там, где я работал прежде, начались неплатежи. А работал я в Нижнем Тагиле в одной конторе дизайнером. Платить деньги за дизайнерство перестали, вот я и решил вернуться в родную пырловку. Работа в то время была только здесь. Хотя, наверное, я и не искал так уж пристально. Схватился за первое попавшееся место. Первым попавшимся было место сварщика арматурных сеток. Платили здесь довольно много и главное, регулярно. И квалификации для такой работы не было нужно никакой. Самое место для меня, бывшего дизайнера.
Работал я на "клещах". Это такая тяжёлая пневматическая машинка для контактной сварки, висящая на тросе с противовесом. Надо подвести её к месту сварки и нажать на кнопку. Со страшной силой сжимались медные электроды, и одновременно нагревали металл в месте сварки. Так мы варили арматурные сетки для потолочных плит. Было грязно, тяжело и мокро. Мокро было потому, что электроды охлаждались водой, а вода, как известно, дырочку найдёт. И частенько наши брезентовые рукавицы были мокрыми.
Сварим сетку, а потом нужно было взять "обыкновенный", уже железный электрод и вырезать в сетке технологические отверстия. В них потом проходили трубы для вентиляции, газа, воды, мусора. Сетку увозили в соседний цех и заливали бетоном. Эти сетки становились плитами, из которых построено много домов в городе. А нас, когда мы вырезали дыры в сетках, иногда ощутимо дёргало током.
Пока я тут вспоминаю счастливую рабочую юность, мы уже дошли до какого-то здания.
Под ногами рельсы, заросшие травой. Когда-нибудь пройдусь по железной дороге, где между шпалами вполне могут расти грибы, совсем как в "Чебурашке". Эта дорога тоже здесь, но немножко подальше.
Нам сюда, в это окно.
Люди, побывавшие здесь до нас, оставили нам стрелочку, чтоб мы не сбились с пути.
Поднимаемся по лестнице.
Тут сидело начальство, были раздевалки, склады, архив, красный уголок. А сам цех был за стенкой. Что это был за цех, я и не знаю. Завод был довольно большим, а я бывал далеко не везде.
Пыльный "архив".
Он весь полон вот такими журналами учёта "скрытых работ".
Почему эти работы названы "скрытыми", я не знаю. Наверное, тут писали: "Сделано за смену плит таких-то и таких-то". Условные номера этих плит и подпись ответственного лица.
Ещё две приметы времени. Дед Мороз и "Распределение товаров повышенного спроса". Кому дать кросовки, куртку или женские сапоги, а кому и погодить. Под заголовком раньше был список.с фамилиями. Я кстати "эпоху распределения" уже не застал, пришел позже. Стих справа от деда Мороза - это строчки Маршака. "Вьюга".
Вы, проворные ткачи,
Вихри и метели...
Где-то тут же написано"При пожаре звонить 001". Почему не просто "Ноль-один"? Потому что выход в город был "через ноль". Был где-то здесь свой телефонный узел и свои внутренние телефонные номера. А чтобы позвонить с внутреннего телефона в город, нужно было набрать перед номером ноль. Причём этот ноль очень часто был занят. Так что УПП имело все шансы сгореть. Хорошо, что гореть тут практически нечему. Один бетон.
И плакатик. Складировать бетонные плиты нужно так.
Выглядываем в окно.
Там наблюдается некая жизнь. В цехе работает кран, перед цехом стоит свежая сторожка и Камаз, который изредка куда-то ездит. Хотя с виду разруха разрухой. Это был тот самый цех, в который мы отправляли свои сетки. Была у нас тележка на рельсах, а в ней стояла кассета - большая подставка для сеток. Кто-нибудь из нас, сварщиков, залезал в эту тележку, включал двигатель и она потихонечку ползла по рельсам в соседний цех. А там рабочие-бетонщики вынимали готовые сетки из кассеты и укладывали их в формы для заливки бетоном.
Что за жизнь кипит в цехе сейчас? Что делают там люди? Хочется конечно посмотреть, но мы не решаемся.
А здесь была цистерна с какой-то маслянистой мутью, которой мазали формы для бетонных плит. Цистерну попилили, а муть вылилась.
Блогеры лезут.
Решаем залезть по галерее бывшего транспортёра на башню. В этой башне происходило главное действо всего производства бетона. Там смешивали. Брали щебень, песок, отсев, молотый керамзит. Добавляли воду и мешали. Сорока-ворона кашу варила. Получалась серая масса. Это и был бетон. Потом из этой башни бетон распределяли по цехам. Мне казалось, что она должна быть связана со всеми цехами.
А сюда под башню подъезжали машины-бетономешалки. Их тут загружали бетоном. Он валился из отверстий в потолке.
Здесь начинается галерея. В начале галереи - яма.
А потом она идёт косо всё вверх и вверх, поднимаясь метров на двадцать.
Здесь был резиновый транспортёр.
Лезем.
Сквозь огромные дыры в полу видны крыши каких-то зданий.
В окнах виден мир под углом в сорок пять градусов.
Пейзажи города "Н".
Та самая труба, с которой прыгал бэйсер.
Едет куда-то тот самый камаз.
Ржавая железная дорога внизу.
Ну и прочий индастриал.
Кое-где на бывшем транспортёре сохранились ролики.
Ну вот, вроде так и дошли до самого верха.
Здесь настоящие железные джунгли.
Внутренности давно мёртвого организма. Который и при жизни-то красотой не отличался. Здесь всегда, даже когда все механизмы башни работали, было так же грязно, ржаво и пыльно, как и сегодня. А ещё очень шумно и практически безлюдно. Специфика производства. Управляли всем этим хозяйством из помещений относительно чистых. А сюда ходили разве что лишь слесаря, которые осматривали и ремонтировали оборудование. В крайнем случае сюда посылали какого-нибудь бедолагу с лопатой, чтоб он закидывал обратно на транспортёр просыпавшийся щебень.
Здесь был крупный щебень.
Ржавый бункер и кусочки далёкого голубого неба.
Ладно. На этом первую часть разрешите считать законченной. Продолжение будет.
Journal information