

Вхожу внутрь.

Наверное, здесь была кухня.

Останки разбитого пианино. Путаница струн.

А тут явно был пожар.

На пожарище нахожу какую-то странную бумажку, не имеющую ничего общего с детским садом. "Обменяй монету со штемпельным блеском". Обменяй на тысячу рублей. Что за штемпельный блеск такой, что его меняют на деньги?

Садик этот люди хотели отремонтировать. Даже начали. Начали они с того, что снесли всю крышу и спилили перекрытия между этажами. И, как говорится, кому оно мешало? Балки перекрытий были из такого добротного дерева, что, мне кажется, ещё бы сто лет простояли.


Начали люди ремонтировать садик. Сверху разломали, снизу завезли кое-какие стройматериалы,вырубили деревья. Вагончик поставили для сторожа. И как раз в это время у них кончились деньги. Вот ни раньше, ни позже. Если б деньги кончились чуть раньше, когда крыша была неразломанной, то садик ещё можно было б спасти. А теперь, без крыши его просто будет размывать. Какое-то время поразмывает, а потом приедет экскаватор. И красивое здание с колоннами снесут. А жаль. Этот садик был далеко не худшей постройкой Невьянска.

Разломали перекрытия и теперь какой простор, красота. Правда на второй этаж уже не залезть.

Лепные кружочки-украшения на потолке. Наверное, здесь висели красивые светильники.

А внизу агитация за Жириновского. Понятно. Он же за бедных, он за русских. Где и быть его плакатику как не здесь, среди русской бедности и разрухи.

Жилище сурового дяди-слесаря. Я даже заходить туда побоялся. Вдруг он ещё там.

Ещё один музыкальный инструмент. На этот раз куда лучшей сохранности. И нога куклы.


Хожу, любуюсь получившимися "антресолями" и думаю, а вдруг где-то есть лестница. Ну, хоть одна, чтоб взобраться наверх.

Неожиданно встречаю лучик света в тёмном царстве - роспись на тему моря, солнца, кота, попугая, собачки, вороны. Привет из чьего-то счастливого детства, которое то ли было, то ли нет.
-Прилетаю я однажды на Таити...
-Таити, Таити. Нас и здесь неплохо кормят.

Давно облетевший листок календаря. Двадцатое июня 1995-го года. Вторник. Где я был, что делал в этот день? Наверное, работал. Работал я тогда в УПП, где сейчас почти такая же разруха. Я был формовщиком. Колотили мы кувалдой по большим железным формам для бетонных плит, отбивали присохшие остатки бетона. А потом укладывали в эти формы разогретые электричеством железные стержни арматуры. Вот и вся работа.

Лестницу я нашёл неожиданно.

Как выяснилось, она ведёт прямо на бывшую крышу. Немного видов Невьянска сверху.

Садик вплотную примыкает к чьему-то участку. Один из жителей Невьянска пристально разглядывает меня снизу. Не иначе это сам знаменитый сторожевой кот Мурзик. Слишком уж подозрителен его взгляд.

Вид на улицу Ленина и часть милицейской штрафстоянки. Я помню нам очень хотелось купить по дешёвке какой-нибудь автомобиль отсюда. Ну, хоть вон ту синенькую "копейку".

Вид с другой стороны.

Собор. Башни почему-то не видно, наверное, скрыта деревьями.

Дома. И голубая ёлочка у кого-то во дворе.


Я спускаюсь на землю и обнаруживую вот такой странный заводной механизм. Что это? На машинку непохоже. Может быть, это механизм какого-нибудь заводного зайца. Или заводной мышки. Вся матерчатая, плюшевая, ватная оболочка сгнила, осталось лишь это.

Journal information