Выложить эти фотографии Ныроба я хотел ещё давно. Когда Чердынь выкладывал, тогда же хотел и Ныроб выложить. Ведь ездили-то мы туда в один день. Но не выложил. А сейчас спохватился. И решил, что лучше уж поздно, чем никогда.
В Чердыни мы остановились у памятника Ленину и стали спрашивать дорогу в Ныроб. Впрочем, об этом я уже писал. А потом мы долго ехали через проливной дождь, грязь, заросли огромного борщевика. И думали, а не свалится ли нам на голову бревно с проезжающего лесовоза. Раньше, когда я служил в этих краях, такое бывало. Но за двадцать с лишним лет крепления на лесовозах стали надёжнее. А ещё мы думали, а не повернуть ли нам назад, уж слишком мокрым, грязным и гиблым казалось место.
Но любопытство пересилило. И вот, мы въезжаем в Ныроб.
В нескольких постах про Белдыцкого и его повесть "Ныробский узник". я уже писал о древней истории Ныроба. Писал и о том, что название Ныроб переводится с коми-пермяцкого как "Поле Носа". Одного из четырёх первых жителей крошечной тогда ( в начале 17-го века) деревушки звали Иванко Нос. Впрочем это имя у Белдыцкого упоминается, можете прочесть сами.
А скульптурный портрет того Иванки Носа я тоже как-нибудь выложу. В чердынском музее имени Пушкина этот портрет есть, только вот пост про него я так и не написал.
Мы едем по посёлку. Ныроб - посёлок длинный. Он состоит из трёх частей. У каждой части - своё предназначение. Первая часть называется Люнва. Здесь тюрьмы. Зоны жилые и рабочие. Лесопилки и огромные кучи опила за высокими заборами. Здесь же была и наша часть внутренних войск.
Следующая часть - историческая, деревянная. Собственно Ныроб. Здесь стоят храмы и старинные дома, здесь находится та самая яма, в которой томился Ныробский узник - Михаил Никитич Романов, родной дядя первого царя из династии Романовых, тоже Михаила. Здесь же музей. И ещё одна часть посёлка называется Городок. Там стоят довольно большие по деревенским меркам каменные дома, в которых раньше жили офицеры внутренних войск, а теперь живут сотрудники ГУФСИН.
И где-то там же, в Городке было Управление Ныробских лагерей, которое раньше называлось "Ныробспецлес" или Ш-320. Спецлес - потому что там использовали труд "спецконтингента" - заключённых. "Спецлесу" подчинялись тюрьмы и лагеря на огромной территории Чердынского района. Теперь многие из этих тюрем уже покинуты людьми, заброшены.
А мы едем и едем мимо длинных заборов с колючей проволокой и вышками. Говорят, что здесь, в Ныробе живёт людей больше чем в райцентре, в Чердыни. Причём большая часть их живёт здесь, за колючей проволокой.
Проезжаем допотопную заправку, которую построили ещё, наверное, при Брежневе.
И ни одного знакомого места. А ведь я прожил здесь около года, когда служил в армии. Осталось только смутное общее впечатление. Низкорослые северные сосны, дождь, туман и пропитанный водой песок под ногами. Может быть, тут всё изменилось после того, как построили дорогу? Но дорога была здесь и раньше. И насколько я помню, она проходила прямо под окнами нашей части.
Вдруг вижу - почта. Вот. Это именно та почта, куда я ходил получать посылки и переводы из дому. Значит воинская часть совсем недалеко.
И тут я увидел водонапорную башню. В восьмидесятых годах её построил полковник по фамилии Ганаба. И этот офицер словно Демидов в Невьянске решил увековечить с помощью башни своё имя. На каждой грани шестигранной башни он установил щит с одной буквой своей фамилии. Когда я приехал впервые в часть, то сразу увидел эту башню и спросил:
-А что здесь написано?
-Написано "Ганаба", это фамилия нашего бывшего зампотылу.
Вон она, эта башня, совсем немного выглядывает справа из-за забора. Не знаю, сохранились ли на ней те самые буквы. А часть наша была вон там, где белые дома. Сейчас после расформирования той части внутренних войск, которая охраняла заключённых, эти здания принадлежат ГУФСИН. Мы хотели дойти дотуда, но решили, что далеко, дождливо и грязно. И не пошли.
К тому же нам больше хотелось увидеть темницу Михаила Никитича.
Тут из дверей почты вышел пожилой мужчина в серой куртке. Он был единственным здесь человеком кроме нас. И Аля спросила его:
-А где тут храм, где темница Михаила Никитича?
Мужчина только развёл руками.
-Не знаю.
Я заметил на груди этого человека довольно большую беленькую табличку. Человек с табличкой действительно мог не знать, где тут и что. Это был заключённый-бесконвойник. Хоть его уже не держат взаперти в зоне, но скорее всего, он так и живёт тут в этом довольно большом тюремном мирке и нет у него необходимости выходить в посёлок. Он туда и не ходит, вот ничего и не знает.
А я вспомнил, что дорога тут одна, что если ехать строго по ней, то как раз туда, куда нужно и приедешь.
А это ворота зоны. Вон та зелёная дверь служит для пропуска людей в зону. Коричневая дверь ведёт внутрь периметра. Зайдёшь туда и окажешься между двумя высокими заборами. А на воротах для транспорта скорее всего написаны разные грозные предупреждения. "К воротам не подходить, с караулом и заключёнными не разговаривать, ничего им не передавать. Карается тем-то и тем-то".
Дождь пошёл с новой силой, мы залезли в машину, поехали и скоро увидели впереди купола храма. Это Никольский храм. Тот самый, который в своё время восстанавливал известный уральский предприниматель и политик Валерий Язев. Он родился недалеко от этих мест.
А я на сегодня свой рассказ закончу. Про храмы, темницу Михаила Никитича и музей напишу потом.
Journal information