Об этом кране я думал ещё год назад, когда мы ходили на заброшенный асфальтовый завод. Ведь если торчит в небе некая штуковина, на которую можно залезть, то нужно же это сделать. Весь год мои блогерские пути шли мимо. И наконец... Я поехал кататься на велосипеде. Еду мимо упомянутого крана. И вдруг думаю, а не завернуть ли мне к нему.

У нас конечно уже вовсю весна. Тепло и солнечно. И улицы все сухие, можно на велосипеде ездить свободно. Красота. Только вот свернёшь чуток с улиц и увидишь, что не всё в жизни так просто. В закоулках снег лежит и не думает таять.
Эта дорожка идёт к крану. Сухие улицы остались вон за теми воротами, где стоит человек.

А тут забор, и на нём вдруг грозное предупреждение. Типа: "Ходил тут один тоже блогер, вон от него что осталось".

По спине прошёл холодок. Но ясный день и мирная обстановка толкали меня вперед. И я тащил по снегу свой велосипед, постепенно приближаясь к крану. На территории бывшего асфальтового завода растут ёлочки. Лет через десять они вырастут и здесь тоже будет "парк мира и дружбы", как на месте других заброшек. Кстати самый известный в Новоуральске такой парк на месте снесённого здания милиции, в центре города.
Жутко извиняюсь за пятна на небе. Так пока и не могу съездить в мастерскую, отдать фотоаппарат в чистку.

А вот и кран. Где-то трядом виден мой велосипед.

Подхожу.

Ржавчина почти не затронула этот агрегат. Он возвышается недалеко от меня совсем как новый. Кажется, что сейчас он повернёт стрелу и покатится по рельсам. Но рельсы уже заросли деревьями.

Взбираюсь на бетонные блоки и лезу вверх.

Лезу, лезу. Люк над моей головой оказывается закрытым. Неужели заварен? Вот было бы досадно лезть назад. Нет, не заварен. Толкаю крышку, и она откидывается. Вид с "первого этажа" крана. Ещё один кран и железная дорога, уходящая вправо.

По другую сторону зелёное здание Управления механизации.

При этом управлении раньше, во время моего детства, был здоровеннейший автомобиль Маз. Вот такого типа(фото ниже). И мы специально бегали туда на него смотреть. Никто нас оттуда не гонял, а однажды один мужичок даже рассказал нам, как он лично видел Берию. Я не знал тогда, кто такой был Берия, слышал только, что "английский шпион". Он намекнул на любовь "товарища Лаврентьева" к красивым женщинам и сказал, что у наших тогдашних отцов города:
-Тоже было в этом плане что-нибудь для него приготовлено.
Что именно было там для него "приготовлено", это для меня в детские годы осталось неизвестным, а теперь я думаю, что чушь это всё собачья. Товарищ Лаврентьев приезжал в город, чтобы работать, а совсем не для того, чтобы любить красивых женщин. А работать "английский шпион" умел.
Кстати Берию тот мужичок видел совсем недалеко, метрах в пятистах отсюда. Там где находится "бериевский тупичок".

А я продолжаю своё восхожение вверх по крану. С этой высоты из-за промзоны уже начинает выглядывать город.

Вон те краснокирпичные цеха - это ФОЗ. Что кстати означает - филиал опытного завода. Этакое название-загадка. Что за филиал, что он выпускал, и где находился "основной" Опытный завод и что выпускал он? Из детства я помню лишь то, что перед этим зданием всегда "паслись" железнодорожные краны.

Краны были вот такого типа.

Тот же вид с железной дорогой, но снятый с более высокой точки. Здесь уже видно здание заводоуправления бывшего завода АМУР. И гигантский квадрат его цехов. Цеха видятся отсюда зеленоватой стеной с крупными зубцами.

Отсюда кажется, что весь Новоуральск - это сплошная промзона. Цеха, цеха. Что в них? Кажется, что я не знаю и десятой доли того, на что смотрю сейчас с крана. Хотя и бывал во многих местах. А вообще-то почему ж я не знаю, что там, в этих цехах. Там какие-нибудь склады, гаражи, автосервисы, шиномонтажи, линии по сборке пластиковых окон. В общем, нехитрая индустрия сегодняшнего дня.
Над промзоной стоит много разных осветительных мачт. Жаль, что нельзя забраться на все. Нельзя, потому что они за чьим-то забором, в чьей-то собственности. А отсюда уже начинает проглядывать посёлок Верх-Нейвинск. Прямо за мачтой - гора Киндарейка. На её вершине стоит вышка, с которой прыгал отважный бэйсер Николай Зубенко.

По другую сторону у нас трубы комбинатовской котельной. А на переднем плане развалины того самого асфальтового завода. Земля разбитых градусников, о которых я писал год назад. Наверное, они так и лежат где-то под снегом.

А если посмотреть прямо вниз.

Ещё выше. На стреле крана свила гнездо какая-то птица. Я вдруг подумал, что сейчас вдруг вылетит из гнезда рассерженная ворона и как станет меня клевать прямо в нос.
Обошлось. Если эта ворона и существует, то днём она в гнезде не сидит. Летает, кормится.

Отсюда виды уже другие.

Крюк.

Вот и кабина. Здесь сидела какая-нибудь женщина и смотрела вниз и в стороны. Романтичная была работа у крановщицы, хоть и ответственная. В кабине виден пустой электрический шкаф. Там раньше несомненно была медь.

Войдём же на бывшее рабочее место. Здесь тесно. Из-за этого снимки получаются какие-то отрывочные, неполные. Столик и накрытый войлоком вращающийся стул, на котором крановщица сидела. Наверное, ей холодно было здесь зимой, в этой стеклянно-железной кабинке. Конечно два электрических обогревателя за спиной жарили вовсю, но слишком уж много голого жклеза, слишком много стекла и щелей.

Кто-то шустрый отметился и здесь. Вот не лень было человеку лезть наверх с баночкой краски.

Советский вольтметр.

И крючочки, на которых висели разные одёжки и сумка с обедом, захваченным из дому. Здесь же нацарапана дата. Второе апреля восемьдесят восьмого года. Неужели завод прекратил свою работу именно в этот день? Нет, не то. Завод работал ещё и в девяностые.

Железная лесенка идёт и выше. На крышу кабины и к самому верху. Но я уж туда не полезу. Хватит с меня красивых видов и впечатлений.

Вот таким видят мир крановщики. Снято через стекло кабины.

Вылезаю из кабины и замечаю людей, работающих на крыше здания. Итересно видят ли они меня? Я в своей красной куртке должно быть хорошо заметен на фоне неба.

Последний на этом кране снимок и лезу вниз.

Journal information