Таких деревянных домов у нас в городе было немного. Штук десять или чуть больше. Эти дома - ровесники города. Начали в конце сороковых строить город - построили и их. Разделяются они на "украшенные", отделанные деревянными чешуйками поверх стен из бруса и "неукрашенные". "Украшенные" стоят на улице Ленина. Их по мере возможности берегут, подкрашивают, чуть ли не реставрируют. А неукрашенным одна дорога - под бульдозер.

Тут было три дома, подлежащих сносу. Один снесли, другой скоро снесут, а третий тоже снесут, но неизвестно когда.
В Новоуральске продолжают активно сносить всякое ветхое жильё. Сносят, строят вокруг заборы. Только вот внутри этих заборов пусто. Не спешат что-то новое строить на месте бывших домов. Как я иногда говорю, на месте каждого снесённого дома будет "парк мира и дружбы". Постепенно вырастет трава, затем деревья.
Конечно, не хотелось бы, чтоб всё сложилось именно так, но, что-то мне подсказывает, что всё так и будет. Новоуральская земля пока ценности не представляет. Покупать и продавать земли ЗАТО нельзя. А когда город всё же откроют, то и тогда вряд ли земля в Новоуральске будет пользоваться таким уж бешеным спросом. Кому будут нужны участки в провинциальной пырловке, к тому же заметно обедневшей?
Но власти города всё равно заботливо сносят старые дома, надеясь на будущих богатых покупателей участков.
Подойдём поближе.


Наверное, в давние времена люди так радовались, когда им давали квартиру в таком вот деревянном двухэтажном доме. Переехав из тесной комнатки общежития, они старались приобрести какую-нибудь мебель, ковры, диван, торшер, а то и телевизор. Написал я слово "торшер", а теперь сам себе удивляюсь. Таким древним, полузабытым оно кажется. А ещё существовали такие слова как "сервант", "трюмо", "шифоньер". Целая жизнь прошла у людей с этими словами. А теперь они потихоньку исчезают из нашего обихода.
Внутри дома обыкновенная для таких мест разруха.Чёрное и голубое, крашеные стены и закопчённый потолок.

Комната, в которой что-то жгли. Наверное, как пожарные рады, что снесут этот гадюшник, где каждый мог развести костёр на полу, рискуя спалить весь дом. Он же деревянный. Если б он загорелся весь, то это был бы такой костёр. от которого могли пострадать и соседние дома.

Следы жизнедеятельности бывших жильцов. То, что жильцы не пожелали тащить с сосбой в новые квартиры улучшенной планировки.

Здесь, вероятно, жили люди попроще. Поэтому на стенах нет никаких английских надписей и романтических рисунков, как в заброшке на улице Первомайской. Кафель, обои в цветочек и "Здесь были Нина и Кристина".

Добро пожаловать в чью-то бывшую квартиру.

Внизу стоит ещё один такой же дом, только жилой. Его жильцы, наверное поглядывают на эту заброшку в предвкушении, что когда-то и их будут переселять в улучшенную планировку. Справа домик, построенный примерно по такому же плану, только каменный.

Ещё одна комната.

В общем-то ничего здесь нет интересного. Пора и на выход. Какими всё-таки маленькими кажутся комнаты без мебели. Хотя должно вроде быть наоборот. Мебель скрадывает истинные размеры помещения. Жилая комната кажется маленьким миром. А если это мир, то он глубок и разнообразен. Здесь, в пустой комнате нет никакого "мира" . Только жалкие квадратные метры и потолки два сорок.

"Добрая весть от Бога" и "Лисичка со скалочкой". "Добрую весть" вручили хозяевам настойчивые свидетели Иеговы, а "лисичку" покинули на полу выросшие дети.

Теперь здесь уже ровное пустое место.
Journal information