Жил, значит, художник один. Прикладник. На голенищах валенок вышивал он тамбурным швом. Брал длинную иглу, втыкал её в серый войлок и шил. Разные там орнаменты. Цветочкти-листочки, птички-ласточки. Шьёт и приговаривает:
-Пять погонных сантиметров вышивки - два евро, десять сантиметров - четыре евро.
Так и жил. Вроде и не бедно, но и особо богатым не назовёшь.
Но однажды одолела его зависть. Прикладное искусство, оно прикладное и есть. Приложено там к чему-то, непонятно к чему. А ещё есть искусство "чистое", живопись, например. Образы волшебные у творцов рождаются, оживают на холстах миры причудливые. Тех творцов все любят, выставки им устраивают, премиями награждают. И там уже не двумя еврами пахнет, а ого-го.
В общем захотелось ему стать творцом, как другие. Купил наш художник холст, взял кисть в руки. Сидит перед полотном, в затылке чешет. Ну, не идут причудливые образы. Почему-то на кисть не просятся. Хоть тресни.
Закручинился наш герой. И вдруг подумал. А ведь вон в Голливуде прямо в студиях стоят такие большие чаши. А в них -кокаин. Подойдёт автор, нюхнёт - и опять за творчество. И образы у них так и прут один другого причудливее. Неужели бы смогли люди кайдзю со светящимся языком придумать, не курнувши чего-нибудь этакого.
Долго копил художник деньги, от семьи отрывал. Прятал в самом худом валенке, где никто не найдёт. И однажды купил некоторое количество Белого Порошка. Высыпал его прямо в фанерную ячейку этюдника. Взял в одну руку длинную трубку, в другую - кисть. Ну всё. Сейчас пойдут образы...
Так и нашли его, мёртвого перед холстом с кистью в руке. Не знал ведь он, сколько порошка нужно вдыхать.Только и успел художник сделать кистью длинный лазоревый мазок через весь холст. Словно Млечный Путь светился он на холсте в тёмной мастерской художника среди нерасшитых серых валенок.
А сам художник лежал с блаженной улыбкой на лице. И привиделось ему перед смертью, как по бирюзовым горам, поросшим алыми тюльпанами среди весенних молний скачет золотой тигр. Шерсть у тигра мягкая, как бархат, полоски на нём- чернёное серебро. А на тигре верхом восседает сам Тэнгэр-бабай. Смуглые руки его с длииными, чуткими пальцами почёсывают зверя за ушами. Взор милостив и кроток. В огромную как мир белую бороду вплетены звёзды. И они мелодично позванивают в такт движениям тигра. А вокруг из травы выглядывают серые заюшки, тянутся, пытаясь поймать взгляд Тэнгэр-бабая. И птицы поют ему гимны.
Гроб с художником поставили здесь же, в мастерской, перед холстом. Пришли его коллеги. Говорили речи об утрате, и о том, каким хорошим человеком был покойный. Каким по-настоящему скромным и трудолюбивым. А кто-то, отойдя в сторонку, вдруг пробурчал:
-Вот и ещё один рождённый ползать погиб при неудачной попытке взлёта. А холст я потом у вдовы выкуплю баксов за сто, когда шумиха уляжется.
Journal information