Вчера в самый день Крещения мы ездили в Быньги, в храм на службу. Впечатлений конечно масса. Прежде всего конечно от самого храма. Мы бывали в нём, но уже давненько и я всё основательно подзабыл.
Громадное полутёмное пространство, иконостас, сияющий тёмным старинным золотом, фрески на стенах. "Сожжение чародейных книг", "Побиение камнями архидиакона Стефана" "Грешник в аду". Железный пол. Всё подлинное, закопчёное и холодное.
И большие медальоны с надписями "Боже, Царя храни. В память о 17 октября 1888-го года", установленные как напоминание о катастрофе царского поезда в Борках, когда сам император и его семья не пострадали. На снимке ниже можно разглядеть один из этих медальонов справа от иконостаса.
Реставрация коснулась лишь малой части этого храма. А холодно из-за того, что печка в храме одна, топится дровами и основательно прогреть огромное пространство не может. Мы в автобусе замёрзли, поэтому всё начало праздничной службы жались к печке.
А это сама печка, вся в старинных утюгах. Зачем утюги - этого мы не знаем. Может быть, их нагревают на печке, а потом переносят куда-то, чтоб прогреть ещё какое-нибудь место.
Топят её кстати огромными поленьями. Но толку чуть. Храм огромный, двери закрываются неплотно. Раньше, когда топились две огромных голландки, в храме было теплее, но они давно уже не действуют.
Фотографировали мы время от времени, чтоб не мешать людям и не смущать их. Мы не знали, можно ли это вообще делать. Вроде никто не запрещает, но всё же... Приехать бы сюда специально, попросить разрешения и сфотографировать всё-всё. Как-нибудь съезжу.
Перед боковыми приделами стоят подсвечники с огромными, наверное, пудовыми свечами. Я сначала даже не понял, что это такое. Присмотрелся - это цилиндры из воска, вставленные в латунные оправки. Их конечно уже не зажигают, берегут как редкую старинную реликвию.
После службы начался водосвятный молебен.
И все пытались поймать ладонями капельку освящённой воды, стекающей с креста.
А потом все мы двинулись крестным ходом на пруд для освящения воды и там.
Иордань в виде осьмиконечного креста была выпилена загодя. Только вот воды в ней пока не было, потому что лёд был пропилен не на всю толщину.
Отец Виктор прочитал молитву, а потом мужик с коловоротом просверлил дырку с краю иордани. И вода хлынула из-подо льда мощным потоком, за секунды заполнив всё крестообразное углубление. Люди становятся на колени, черпают из иордани воду ладонями, пьют, умываются, наполняют бутылки.
После службы отец Виктор пригласил всех за стол. И тут за столом он рассказал нам интересную вещь. Оказывается тот самый "православный обычай" купаться в ледяной воде совсем не относится к седой древности, как думал, например, я.
-У меня есть журнал "Епархиальные ведомости " за 1912-й год. И там..
Так вот в этом журнале описывается праздник Богоявления в Екатеринбурге в Богоявленском храме. Тоже служба, тоже вырезанная во льду иордань. А про купальщиков сказано вот что.
-И только один какой-то безумный мужик...
Один в общем нашёлся такой, желающий окунуться. Из множества людей, пришедших в храм на престольный праздник.
-А как же тогда возник этот обычай?
-В тридцатые годы, во времена богоборчества, как знак стихийного протеста.
Да и что тут угодного Богу в этом купании. Водка, закуска и риск, иногда смертельный. Ведь частенько люди лезут в прорубь по пьянке. Впрочем позиция отца Виктора по этому вопросу была заметна сразу, при первом же взгляде на иордань. В такой не искупаешься.
Ещё отец Виктор рассказал, что в советское время храм быньговский не закрывали, но в нём и не служили. Здесь жили монахини из монастыря в Краснополье. Монастырь закрыли, а монахини перебрались в этот храм. Тут же в храме они и жили. Для них построили перегородку, отделяющую их помещение от остального храма. За перегородкой и было их жильё - небольшое двухэтажное помещение с русской печкой. Икон и внутреннего убранства храма коммунисты не тронули, только вот облачения священников куда-то пропали.
Вспомнили про иконы. Про те самые из-за которых недавно разгорелся скандал. Их то ли конфисковали, то ли хотели конфисковать, чтобы насолить Ройзману. Впрочем, можете прочитать, что пишет об этом сам отец Виктор. Теперь на иконы эти никто не покушается, их потихонечку реставрируют и возвращают в храм.
Так вот, будучи в Иерусалиме, как раз во время этих гонений батюшка разговорился с тамошними русскими монахами и пожаловался им на жизнь и на то, что и в ущербе-то его обвинили, и иконы конфисковали. А один из монахов ему и сказал:
-Знаешь что, отец Виктор, нас тут каждые сто лет вырезают подчистую, а ты про какие-то иконы.
Journal information