Зимой мы на эту гору с вышкой ходили уже дважды.Читайте здесь и здесь. А летом всё собирались-собирались, да так и не собраллись. Пока нас не позвала в дорогу Эля
evetskaya. Зимой, когда мороз и ветер такой силы, что трудно дышать, с этой вышки ничего толком и не рассмотришь. Никаких видов красивых не захочешь при таком ветре. Всеми красотами любуешься уже после, сидя в тёплом доме и смотря на экран компьютера. Зато летом...
К тому же летом и идти до вышки не так и долго. Взяли мы бинокль, пирожок, огурец и бутылку с водой. И пошли. Всё вверх и вверх. Было нас четверо. Эля с дочерью Леной и мы.
На дороге вешние воды промыли огромные колеи, но идти можно. Одно плохо - ужасно жарко. Все эти дни у нас стоит жара за тридцать. Ну, никак нам не удаётся взобраться на вышку в комфортных условиях.
Лезем. Как нам сказала Эля, будем сверху на коршунов смотреть.
Коршунов в небе нет, зато можно посидеть высоко над землёй. Просто сесть на железный пол и посидеть на солнышке. Здесь тепло, но совершенно не жарко, совсем не так, как внизу. Ветер, хоть и сильный, но совсем не холодный.
Можно встать с биноклем в позе какого-нибудь капитана или караульщика всего уральского леса и серых заюшек защитника.
В 1875-м году во время посещения Верх-Нейвинска Немирович смотрел на уральские горы и леса с башни на вершине Сухой горы (Киндерейки). Смотрел, любовался и в душе его возникали красивые поэтические образы. Теперь у нас время более прозаическое и сильно расписывать красоты Урала я уж не буду. Скажу только, что мы смотрим на мир ровно с противоположной стороны. Та гора, где стоял Немирович как раз напротив нас. А вышка на ней была выстроена для того же самого, для наблюдения за лесом. Чтоб не сгорел.
В центре снимка на дальней горке видны две крошечных полосатых вышки сотовой связи. Вот там Немирович и стоял. Верх-Нейвинск отсюда видится какой-то россыпью пёстрых точек.
Чуть правее раскинулся Новоуральск. В бинокль можно хорошо разглядеть улицы и дома родного города.
-А наш дом отсюда виден?
Оказывается виден, и довольно хорошо. А вон архив, библиотека. Даже Красный дом видно. И два совершенно крошечных, если смотреть отсюда, островка на пруду.
Жаль, что дымка не позволяет смотреть вдаль. Где-то там, бесконечно далеко на вершине одной из горок должны быть скалы Семь Братьев.
А с другой стороны вышки - лес и лес до самого горизонта.
Когда смотришь отсюда, сверху, то постоянно вспоминаешь места, по которым мы ходили, там, на земле, места. которые в разное время встречались в моём блоге. И путешествуя взглядом по окрестностям, невольно путешествуешь и по страницам своего журнала. Вот карьер Заплотный Камень. Через него мы шли "тропою бабушки". А где-то дальше за горами - Верхний Тагил, его отсюда не видно.
Зато немного виден посёлок Половинка. Его назвали так потому, что он стоял как раз на половине заброшенного ныне Железного пути. Дошёл до Половинки, значит полпути пройдено. Железный путь шёл от Невьянского завода до деревни Трёка на Чусовой, где была пристань. Именно этим путём возили в демидовские времена железо.
Чуть правее тянутся длинные цеха комбината, а дальше уже Рудянка. На комбинат мы тоже ходили во время блог-тура. Это было так давно, что сейчас даже и не верится. Кажется, что всё близко, до всего рукой подать. На самом деле тут километры и километры лесов, болот, речек, дорог, заборов. Крошечный жёлтый кран, который довольно хорошо заметен на снимке стоит над хранилищем радиоактивных отходов.
Вот Рудянка чуть поближе. Можно разглядеть школу, ту самую, где находится интереснейший музей Ильи Тупикова. Видите что-то красное. Это и есть школа. Левее крошечным светлым пятнышком - Гора Любви. Светлая полоска - это забор полузаброшенного Лесохимического завода.
Когда я вижу вот так сверху свою малую родину, Рудянку я всегда ищу глазами храм Александра Невского в Шурале. В бинокль его белые стены видны совершенно отчётливо, а тут на снимке всё тонет в голубоватой мути. А дальше, ещё севернее Цементный и Невьянск. Эх, был бы воздух прозрачнее, да объектив длиннее. Тогда отсюда можно было бы разглядеть и сфотографировать Невьянскую башню.
А тут можно увидеть злосчастный завод АМУР, бывший филиал некогда огромного Зила. Широкая зелёная просека упирается как раз в него. На эту просеку я когда-то давным-давно ходил за грибами в обеденный перерыв. Небольшой лоскуток воды у самого горизонта - это пруд Глухой. Отстойник с ядовитой водой, которую сливали с Рудянского Лесохимического завода.
Всё в нашем мире переплетается, всё рядом. Чистое и нечистое, красивое и уродливое, процветание и разруха. И всё это выглядит сверху удивительно гармоничным.
Труба слева - это городская котельная.
А если повернуться в другую сторону, то виден Южный район. Он лежит среди леса, как какой-то совсем отдельный город.
А что это за селение на том берегу озера? Посёлок Верх-Нейвинск ведь остался гораздо левее. Неужели это Таватуй? Но ведь до него по дороге сорок километров. Я и не предполагал, что его можно увидеть отсюда.
Ветер налетает с такой силой, что вышка начинает слегка покачиваться. Ощущения не из приятных. Жутковато становится, когда дрогнет под ногами железная твердь и опять возвратится на место. Иногда от особо сильного порыва ветра металлические конструкции коротко и жалобно поскрипывают.
Дорога, по которой мы не так давно пришли, сбегает по склону горы к городу.
Серые, высохшие деревья, которые мы пилили для костров зимой.
И всё-таки нам хорошо здесь, наверху, несмотря на сильный ветер и жалобные всхлипы металлоконструкций. Не хочется уходить с этой высоты.
Не хочется уходить отсюда, но когда-то надо. И мы спускаемся вниз, чтоб съесть пирожок, выпить воды с огурцом. И отправиться домой.
Хочется сказать большое спасибо Эле, что сподвигда нас на такую прогулку. А ещё на обратном пути мы видели "страшных" людей, которые обжигали провода на костре. Стоят и жгут пластиковую изоляцию. Расплавленный горящий полиэтилен капает на землю. А в костре мотки, мотки тонких проволочек и из-под чёрной сгоревшей изоляции начинает просвечивать красная медь. Сначала я не сообразил, что именно они там жгут. Подумал, а вдруг чей-то труп. Привидится же.
Journal information