Позавчера ехали на такси. Водитель, мужчина чуть постарше меня, оказался разговорчивым. Вспомнил о благословенных советских временах, когда хлеб был мягким и упругим, а колбаса была не в пример "колбасистее" теперешней.
-Вот раньше купишь бутылку кефира, отрежешь колбаски...
В общем, колбаса при безвременно ушедшем социализме была сытная. И если съесть бутерброд с колбасой по два двадцать и запить его кефиром, то можно было сразу наесться. И на целый день. Не то что в нынешнее время и с нынешней колбасой, которая сделана из кенгуру, туалетной бумаги и красителей.
-Жуёшь, жуёшь эту прессованную туалетную бумагу, а из дома выйдешь и в голодный обморок упадёшь.
Постепенно разговор перешёл с колбасы на другие темы, тоже касающиеся прошлых времён. Мы обогнали довольно длинный новенький "Пазик-Вектор". По словам нашего водителя пять штук таких автобусов подарила городу Новоуральску какая-то власть. То ли губернатор, то ли ещё кто. Это чтоб бедные новоуральцы в крошечных маршрутках друг друга поменьше давили.
-А помните, раньше в городе все автобусы были большими?
Эти времена мы помнили довольно хорошо. Правда при социализме даже и в самых больших автобусах была такая давка, что можно было ни за что не держаться. И так не упадёшь. Люди подпирали тебя со всех сторон.
-А помните, в автобусах кассы стояли?
Об автобусных кассах советского времени я вроде бы тоже где-то писал. В семидесятые годы в наших автобусах были металлические кассы с окошечком. В окошечке виден рулон пятикопеечных автобусных билетов. Прорезь для монеток. Кидаешь туда пять копеек в любом наборе и нажимаешь на рычаг. Автомат реагировал на вес монеток. Советские монетки были строго калиброваны по весу. Копейка весила один грамм, две копейки-два, ну и так до пяти копеек и пяти граммов.
Если кинешь в автомат меньше пяти копеек, то билетика тебе не дадут, а деньги вылетят в окошечко возврата. Вот такие железные штучки у нас в автобусах тогда и стояли.
А потом, уже в восьмидесятые, появились кассы иного типа, рассчитанные на совесть пассажира, которая, как известно лучший контролёр. В этих кассах процессы оплаты проезда и отрывания билетиков не были так жёстко связаны, как в "весовых" автоматах.
И можно было кинуть пять копеек и оторвать один билетик. Можно было кинуть рубль и оторвать двадцать билетиков. А можно было ничего не кидать, а билетик всё равно оторвать. Примитивная механика этой кассы такое позволяла.
Вся надежда была на совесть и взаимный контроль. Стоящие рядом пассажиры могли заметить жульство и сделать замечание. Для меня в детстве не было ничего стыднее, чем оказаться разоблачённым автобусным зайцем.
А вот для нашего собеседника подобной моральной проблемы не было. А ещё он тогда был старше, учился в ПТУ, и детский стыд был ему уже неведом. И он охотно вставал у кассы, брал у всех окружающих деньги на билеты.
-Молодой человек, передайте на два билета.
-Я два билета оторву, копеечку в кассу брошу, остальное себе. Главное, чтоб не заметили. А в такой толпе и не замечали.
Когда в длинный советский автобус набивалось очень много людей, деньги на билеты передавали по цепочке от человека к человеку, пока они не достигали кассы. А потом по той же цепочке передавали обратно оторванный билет. В ключевом пункте этой цепочки стоял наш герой и незаметно собирал в свою пользу "дань". Хоть и небольшую, но...
-Кагор тогда стоил девяносто пять копеек. С одного -двух рейсов можно было на бутылку набрать. А потом зову друзей и пей-гуляй-жизнь удалась.
-А когда не удавалось к кассе пробраться, то собирал уже прямо так. Мне деньги передают, а я дальше их не отправляю.
Такого рискованного "бизнеса" хватало ровно на одну остановку. Чаще всего от Первой проходной до пожарной части. Тогда в салон набивалось огромное количество садоводов, и все они потрясали своими монетками стремясь передать их и "обилетиться". Когда пассажиры начинали шуметь на тему: "Чо мало денег передаёте?", наш герой понимал, что для него настало время сматываться. Он шустро протискивался меж чьих-то спин, нырял под чьи-то руки. Выпрыгивал из автобуса и бежал в ближайший 19-й магазин. За кагором.
Конец "райской жизни" нашего героя наступил довольно скоро. В городских автобусах вместо касс установили компостеры, а вместо билетов в киосках стали продавать абонементы. Подобная система оплаты проезда была у нас до самых девяностых. И лишь потом настала эра "автобусного коммунизма".
Journal information