Наверное уже все слышали, что провинция – это территория смирившихся. Вот, цитату нарыл. От неких мудрых. Вот.
«Знаете, периферия – территория смирившихся. Все, кто был на что-то способен, давно оттуда уехали, а все, кто остался – пытаются выжить, пьют, ненавидят столицу и обвиняют в своих бедах всех вокруг. Эти люди не способны на действие и ни для кого не опасны и именно поэтому власть работает на тех, кто переехал в крупные города, пытаясь благоустройством, социальными льготами и рабочими местами как-то задобрить и усыпить тех, кто своей активностью, четкой жизненной позицией и нежеланием соглашаться на полумеры может представлять опасность для существующего мироустройства.»
Я раньше думал, что люди, оставшиеся в провинции, это те, кто не хочет отрываться от корней, любит свою малую Родину или, например, хочет поддержать своих пожилых родителей. Или просто – те, кто хочет дышать чистым воздухом. А оказывается, вон оно что, Михалыч. Мы, провинциалы, пытаемся выжить, пьём, ненавидим всех и каждого и даже на действия неспособны. Короче смирившиеся с безнадёгой.
Тут мне представляется вот какая штука. Не буду уж говорить о сомнительных плюсах жизни в мегаполисе. А штука такая. Я бы её назвал «синдром разбогатевшего нищего». Каждый, у кого денег меньше, чем у меня, кажется мне «ну очень нищим» и «страшно озлобленным». Ведь я-то из нищеты уже выбился, а он ещё нет, хотя начинали-то мы с одного, с советского «благосостояния». Человек, который зарабатывает сто тысяч смотрит на человека, который зарабатывает пятьдесят или семьдесят пять, как на жуткого нищеброда. Разве может кто-то, у кого денег меньше, чем у меня, быть весёлым, радостным, счастливым и никого не ненавидеть? Разве может такой человек иметь чёткую жизненную позицию?
Journal information