Вчера была у нас небольшая прогулка. Гуляли мы по руинам завода УАМЗ, он же АМУР. Прогулка была тематическая, со смыслом. Мы искали каменную табличку, даже целую мемориальную доску, посвящённую Н.М. Фоменко, самому успешному директору нашего, давно уже разграбленного автозавода. Табличка была конечно же на свалке.
История тут такая. Когда мы во второй раз ходили за «каменной колбасой», то Сергей Шатаренко рассказал нам про эту табличку. И про место, где он её обнаружил. Я, конечно, об этом сразу забыл, а вот у П.А.Исакова эта информация оказалась записанной. И недавно он просмотрел свои записи и предложил нам с Алей прогуляться до того самого места. И мы пошли.
Завод УАМЗ был разделён на несколько отдельных площадок. То, куда мы идём, раньше называлось 14-я площадка. Естественно, этого названия я не знал, и нам его сказал Исаков. Где-то тут было производство пластмассовых изделий. УАМЗ выпускал довольно много пластиковых штучек. Это и небольшие контейнеры для болтов-гаек, и баночки для круп, и корпуса кухонных комбайнов. А в конце своей карьеры делал пластиковые детали кабин экспериментальных автомобилей. Где-то там, в разрушенном цехе, до сих пор лежит зелёное крыло одного из них. Скорее всего, никто его не взял. Оно ж пластмассовое.
А здесь – свалка. Раньше была какая-то контора. Или автосервис. Но потом он скорее всего разорился. И территорию стали использовать для «вечного хранения» мусора, в основном строительного. По идее-то нужно вывозить мусор на городскую свалку. Но она дальше. И может быть, даже платная. И вот, для экономии горючего и денег мусор сваливали сюда.
Как же так получилось, что каменная мемориальная доска, посвящённая одному из самых известных людей нашего города, оказалась здесь? Просто был у нас в городе бульвар Автозаводский. И в 2007-м году ему решили присвоить имя Фоменко. Тогда же на бульваре поставили довольно большую бетонную тумбу, куда была вмурована та самая доска. Десять лет она простояла без происшествий. И вот, в 2017-м году бульвар Фоменко стали реконструировать. И вместо тумбы поставили настоящий памятник Фоменко, на памятнике написали, кто это был такой. И тумба с мемориальной доской оказалась не нужна. Ну, её и выкинули в этом углу. Ради экономии горючего и денег. А что ещё с ней было делать?
Мы ходим по территории свалки. Заглядываем туда, заглядываем сюда. Сергей Шатаренко говорил, что тумба должна быть рядом с горкой мешков с цементом. Цементом, естественно, отсыревшим и превратившимся в камень. Горку мешков с цементом мы нашли. Таблички не было. Смотрим там – нет, здесь – тоже нет. Уже отчаялись. Вдруг Павел Анатольевич кричит нам:
-Вот она!
И точно. Тумба тут. Даже странно, как мы её не заметили раньше. Она ведь довольно-таки здоровенная. Мы протираем её от пыли и читаем слова.
- А ведь я на них обижен. – говорит Исаков- Был бульвар Автозаводцев, значит и мой тоже. А стал бульвар одного Фоменко.
Но доску мы таки нашли, поэтому сидим, радуемся и пьём пиво. А на нашу колбасу слетелось множество ос. Мы их отгоняем, отгоняем, но получается плохо. Я конечно слышал, что осы хищники, но чтобы они были настолько хищными, чтобы жрать нашу колбасу - этого я не знал.
-Увезти бы эту тумбу и поставить перед городским музеем.
А вот что написано на мемориальной доске.
Тут нам пришла в голову мысль вызвать сюда Женю на машине. Она долго спрашивала, где находится то место, где мы сидим. Потом уехала не туда, упёрлась в шлагбаум. Потом приехала. Дальше мы ездили уже вместе с ней.
Целей у нас было ещё две. Еловая роща на площади перед бывшим заводом и какие-то загадочные Афонины горы.
-А что за роща-то?
Оказывается, перед заводом был давным-давно высажен десяток ёлочек. Среди ёлочек прятались стенды. Сначала с коммунистической пропагандой, потом с образцами продукции завода АМУР. Грузовой автомобиль Зил-131, его технические характеристики, легковой автомобиль «Джили-отака» и его характеристики, снегопогрузчик и его характеристики, небольшой грузовичок «Тата» и джип с труднопроизносимым китайским названием, и их полезные свойства. В общем, всё, что выпускалось на заводе перед его окончательным крахом. Стендов давно уже нет, а ёлочки остались. Исаков помнит их небольшими деревьями, а сейчас они здоровенные выросли. Старые снимки заброшенного завода выложены у нас под меткой "УАМЗ-АМУР".
-А вдруг их кто-нибудь спилил?
К счастью, никто эти ёлки не спилил. А вообще, этот островок леса нужно признать природным памятником. Природа, хоть и созданная руками человека, всё равно остаётся природой. Ничего уже не говорит о том, что когда-то тут были стенды. И всю плитку затянуло травой.
Мы ходим, смотрим на разруху. На большой асфальтированной площади всё так же ездят на машинах те, кто готовится сдавать на права. Маневрируют, отрабатывая параллельную парковку. Или просто учатся держать в руках руль. Цех, по крыше которого мы гуляли, уже весь разрушен.
В его стенах и крыше было много железа. Теперь это железо прибрали к рукам, а бетон и кирпич валяются в виде довольно внушительных горок. Соседний цех и здание заводоуправления не тронули, там железа не было, один бетон. Ощущения примерно такие же, как были у одного писателя, когда он увидел разрушенное немцами Варшавское гетто.
-Передо мной простиралась пустыня Гоби.
Вот и перед нами барханы из битого бетона и кирпича.
Мы фотографируемся на обломках цивилизации.
Что там за чёрные камушки в бетоне? Или его с керамзитом смешивали?
Окна бывшей проходной заколочены фанерой. В лучшие времена тут был большой зал, через который огромными толпами шли рабочие. Иногда мне кажется, что автозаводу устроили некую показательную казнь. Хотя зря я так. Просто бизнес. Перед проходной была плитка
А вон там были окна художественной мастерской, где работал мой отец. И где-то в глубине бывшего завода есть один живой цех. Как говорят, в нём развешивают и упаковывают иван-чай.
На стене огромный барельеф родом из семидесятых. Естественно, на тему созидательного труда при социализме. Вот бы и его отсюда вывезти и установить у музея, говорит нам Павел Анатольевич. Ну, это уж совсем невозможно.
Надпись на барельефе: "Завод основан 4 ноября 1968 года".
- А все подвалы тут залиты эмульсией.
Ничего удивительного в этом нет. Что-то проржавело, трубу прорвало. А до этого выкачать эмульсию никто не догадался. Жидкости этой на заводе было много, она использовалась для охлаждения металлорежущих станков. Это был специфический, типично заводской запах – запах эмульсии и металла.
Мной овладели ностальгические воспоминания. Вот тут мы ходили с блогерами по огромной крыше цеха. А прямо здесь слезали вниз по лестнице с двадцатиметровой высоты. Вон там, тоже на крыше, сидели и смотрели в заводской дворик. Теперь там только узкий гребень стены, который держится на честном слове и может рухнуть в любой момент. А может простоять ещё десятки лет.
Чтоб люди тут не шлялись – висит предупреждение «опасная зона».
Тёмные внутренности бывшего завода.
Надо бы сходить сюда ещё раз. Осмотреть всё, что можно. Полазить по этим барханам. Может когда и сходим.
А сейчас едем смотреть Афонины горы. Одна- на территории очистных сооружений, другая гора – на территории той части завода, которую снесли первой. Вон даже скалы виднеются.
Первая Афонина гора
И вторая. Со скалами
Павел Анатольевич обещал написать статью в местную газету. «Другие горы Новоуральска». Наверное, уже написал. А у нас было ещё и продолжение нашего краеведческого праздника жизни. Но об этом уж я не буду.
Journal information